Бабочка с золотыми крыльями - Страница 40

– И дома больше никого нет?

– Нет. Вся моя семья осталась в Томске.

Мужчина молча смотрел на нее, словно что-то обдумывая, и ей показалось, что в серых его глазах мелькнуло разочарование. Наверное, показалось. Возможно, он не поверил про ключи. Как бы там ни было, вид у него был озадаченный.

– Жаль, – протянул Алекс, снова надевая свои очки. Он действительно был разочарован. – Такой чудесный вечер. Не хочется возвращаться в гостиницу. Можно я провожу вас до метро, Анастасия?

Ася пожала плечами. Если хочет, пусть провожает, хотя до станции метро «Александровский сад» рукой подать.

Когда они были уже у входа в метро, Алекс, приостановившись, повернулся к своей спутнице лицом и не слишком уверенно произнес:

– Можно вас кое о чем попросить?

Она молча смотрела на него в ожидании, думая только об Алеше, томящемся под дверью.

– Не могли бы вы показать мне Москву?

– Да я сама ее толком не знаю. Так, кое-что. В Оружейной палате вы уже были. – Удивленная этим предложением, Ася чуть было не добавила: «Помню кое-что, но за то время, что меня здесь не было, она сильно изменилась».

– Может, будем узнавать вместе? – предложил он, удивив ее своей настойчивостью.

– Завтра не получится. У меня дела. – С утра она собиралась пойти к нотариусу, вечером ее ждала ученица.

– Тогда послезавтра, в субботу?

Она, немного подумав, согласилась. Они договорились, что встретятся на этом самом месте в полдень.

В покачивающемся вагоне метро Ася думала об этой странной встрече и спрашивала себя: почему она согласилась на его предложение? И почему он попросил ее показать Москву, если приехал с экскурсионной группой? Что она может ему показать и о чем рассказать? Надо будет позвонить Катерине и узнать, куда можно сводить приезжего иностранца. Мысль о том, что она просто понравилась Алексу, ей даже в голову не приходила.

Подойдя к дому, Ася покрутила головой, высматривая поблизости Алешу. Не увидев сына, она поднялась на свой второй этаж, открыла дверь и вошла в квартиру.

Алексей появился дома только через час, немного усталый, но, как и всегда, веселый и оживленный.

– Мам, привет! Ой, как вкусно пахнет. Что у нас на ужин? Нет, можешь не говорить, чую сам: жареная картошка.

– Угадал, – обрадовалась Ася, уже волновавшаяся из-за долгого отсутствия сына. – Ты опять ключи забыл. А если б я ушла куда-нибудь?

– Подождал бы на улице. Не проблема. Сидел бы на скамейке и книжку читал. Сейчас не зима. Кстати, а почему ты не ушла? Помнится, ты собиралась сегодня вечером встретиться с тетей Катей.

– Ты, верно, забыл, сынок, что Катя обижается, когда ты называешь ее тетей?

– Так я же не при ней называю, мам. Ну ладно, пусть будет просто Катя, если ей так хочется. Так что, встреча сорвалась?

– Да. Как прошли занятия?

– Нормально. Собеседование через две недели. Мы с ребятами решили после лекций немного прогуляться. А в субботу собираемся на Воробьевы горы.

– Отличная идея.

С юношеской беззаботностью и безграничной самоуверенностью школьного медалиста Алеша убеждал мать, что без труда пройдет собеседование. Однако она все же опасалась неудачи, боялась, что он провалится, и тогда ему придется сдавать экзамены на общих основаниях. После недолгих уговоров Ася заставила его записаться на краткосрочные подготовительные курсы.

За ужином сын оживленно рассказывал о своих новых приятелях, которых он уже успел завести на занятиях. Все эти ребята тоже были приезжими. Потом он засел за учебники, а Ася, хоть и устала, решила все же заняться разборкой старых залежей, оставленных Кларой.

Начала с самого трудного – кладовки, один только вид которой наводил на нее ужас.

Это маленькое помещение в коридорчике между кухней и ванной было так забито вещами, что Ася с трудом протиснулась внутрь. Оказавшись в узком пространстве между раскладушкой, хлипкой этажеркой и торшером с треснувшим блекло-голубым абажуром, она оглядела комнатушку, освещенную скудным светом торчавшей из стены голой лампочки, вздохнула и принялась выкидывать наружу пыльные мешочки, узелочки, картонные коробки, пластиковые пакеты. В них были в основном плотно утрамбованные старые, рассыпавшиеся от времени тряпки и поношенная обувь, хотя иногда попадались и предметы домашнего обихода, например, сгоревший утюг или проржавевший ключ для закатывания банок.

– Ух ты! – весело ужаснулся Алеша, выглянувший из своей комнаты, чтобы налить себе чаю. – Сколько барахла-то твоя бабушка накопила! До завтрашнего утра придется на помойку таскать. Жаль, что в этом доме нет мусоропровода. Мы б его в момент забили.

– Перетащи, пожалуйста, это в прихожую, к двери.

– Сейчас. А знаешь, я просто уверен, что в этих раскопках ты обязательно найдешь что-то интересное. Может быть даже, какую-нибудь старинную вещицу. Например, старый самовар или патефон, – размечтался Алеша, поднимая с пола несколько коробок из-под обуви. – Или прадедушкины карманные часы на цепочке, с дарственной надписью.

– Ну, это вряд ли, – усмехнулась Ася. – Все ценности бабушка держала в комнатах. А самовара и патефона у нас не было. Во времена моего детства чай пили из обычных чайников, а музыку слушали магнитофонную. Так что никакого патефона и самовара тут никогда не было. И часов на цепочке тоже. У деда были обычные командирские часы на ремешке. Папа берег их. Где-нибудь, наверное, лежат. А из старинного и ценного я нашла пока только елочные игрушки. Помню каждую с детства. Там есть несколько таких же, как у бабушки Зои.

Примерно через полчаса под медленно таявшими завалами обнаружился старый темно-коричневый комод, тоже знакомый Асе с детства. Он и раньше, много лет назад, стоял тут, но тогда в кладовке не было всего этого бесполезного хлама, накопленного Кларой за долгие восемнадцать лет, поэтому тогда видеть его во всей красе можно было прямо от двери кладовки. Мама постоянно наводила здесь порядок, протирала влажной тряпкой крашеный дощатый пол и аккуратно складывала вещи, которые время от времени отправлялись сюда в почетную ссылку. Выбрасывать Клара ничего не давала, только совсем уж безнадежную рухлядь, которой даже при самой богатой фантазии невозможно было найти применения.